Аборт - Страница 9

Мы стояли вокруг и смотрели на тело.

— Посмотрим, может в карманах чего есть? — сказал шофер.

Его напарник, видимо, не отличался большим любопытством, поэтому пожал плечами:

— Сам смотри. Тут куски одни, я вообще не вижу, где тут карманы.

— Жалко же. Санитары все вытащат.

— Да хрень с ними. Бумажник мент взял, я видел. А хотя кольцо вот есть. Будешь снимать?

— Ага, — буднично ответил шофер, деловито взялся за кисть и ловко стал снимать обручальное кольцо, технично его вращая. Я смотрел и молчал. Меня почему-то это не волновало.

— Черт, палец распух, что ли… — выругался он, — а не, идет… есть!

— Ты всех, что ли, потрошишь? — спросил я без всякой обиды.

— Да какая разница! — посмотрел водитель сначала на меня, потом на напарника, — не я, так санитары, а те вообще зубы золотые пассатижами рвут. Да еще и жалуются.

— В смысле? — спросил второй труповоз.

— Раньше золото в рот пихали, а теперь, видишь, металлокерамику. Золотишко теперь только у старичков может быть. Не престижно.

— Нет у меня во рту золота! Да и рта нет, если честно! — отчего-то помрачнел я.

— Ну, нет и нет. Какие наши проблемы? — шофер с ладони подкинул в воздух кольцо, ловко поймал и сунул за пазуху, — все, отстрелялись…

Я повернулся и пошел от них по асфальтовой тропинке на проспект. В конце концов, что такое кольцо? Несколько граммов металла, не больше. О чем жалеть, ведь каждый в мире странник…

Чешуя

На проспекте я, не долго думая, зашел в одно переполненное кафе, где мне решительно не понравилось; потом понял, что теперь мне все равно куда, вышел и перешел в «Пальмино». Я там был всего раз для деловой встречи, выпил чашку кофе, заплатил за это то ли триста рублей то ли четыреста, решил что для меня это перебор, хотя встреча удалась совершенно. Вечером там еще всегда концертная программа, а работает если не всю ночь, то до утренних сумерек точно.

В «Пальмино» было сносно. Да что я говорю — было очень даже прилично. Народ выделялся респектабельными пятнами там и сям, был сыт, вальяжен и не производил впечатление быдла.

Музыка была совершенно изумительная. Что-то блюзовое и растворяющее сознание. Я сел на свободное место и так в нее погрузился, что перестал замечать все остальное. Очнулся я, когда прямо передо мной оказались импозантный мужик, прелестная чаровница, годящаяся, как минимум, ему в секретарши, и молодой, безукоризненно наглый как фашистский танк, официант.

— Да, в общем, сюда падайте! — безапеляционно заявил парень, вразнобой со словами открывая рот. Впрочем, я уже начинал понимать по губам. Красочные нексладухи, словно пришедшие из наспех переведенных фильмов, иногда даже были очень забавны.

— Берите эту херню и делайте вид, что там много вкусного, — подал он два даже на вид тяжелых меню и с ухмылкой удалился.

— Короче, я тебя сейчас накормлю, напою, если удастся, а ты мне потом отдашься, не будь я джентльмен, — отчеканил мужик и нежно прикоснулся к руке пигалицы.

— Да будь ты джентльмен, я б тебе еще вчера отдалась! — насмешливо ответила девушка и медленно убрала руку.

По губам прочиталось что-то типа «не торопите меня».

— Ну, сейчас начнется. Диалог на восемь страниц с ремарками, вашу мать! — рявкнул я, и полез в карман за сигаретами.

— А это разве курящая зона? — покосился джентльмен в мою сторону.

— Понятия не имею, — сказал я и пододвинул к себе тарелку, — но пепельницы не наблюдаю. Ничего, если буду стряхивать куда попало?

— Черт, плохая вентиляция здесь, — посетовал мужик. — Курят за километр, а сюда тянет.

— Да не облезешь! — ответила возможно даже настоящая секретарша, — я еще и в постели буду курить. Ну, если ты меня туда затащишь.

— А почему нет-то? — поднял брови джентльмен.

— Да нахрен ты бы мне сдался! Давай, орангутанг, напрягай лоб, шути, что ли, обольщай…

— Анекдот сбацай! — засмеялся я.

— Да, анекдот тоже можно.

По губам получилось «мне нравятся мужчины с чувством юмора».

— Чего ты с ним поперлась? — спросил я, — дурак же!

Орангутанг встрял и весомо возразил:

— У меня полный караван-сарай таких умников как ты. Что прикажу, то и делают. Штук семьдесят штат, и все жрут исключительно столовыми ложками, сукины дети.

Девушка повернулась ко мне и пожурила.

— Да ладно. Это же игра. Старый пень да нимфетка. Бизнес. Он мне, я ему. Да и кстати, не такой уж он старый. Я с ним, если уж совсем откровенно, с удовольствием отдыхаю.

— А, — выдохнул я матовое кольцо вверх, — тысяча извинений! Ладно, не буду мешать, за другой столик пойду…

— Не уходи! — вдруг дернулась секретарша, — неловко как-то без тебя.

— Не волнуйся, детка, — встрял в разговор джентльмен, — я как минимум пока не трахну, буду в непосредственной близости, как кот в засаде.

— Не сомневаюсь! — усмехнулась девушка.

— У меня такое чувство, что ты не совсем со мной говоришь! — обеспокоился мужик и добавил, — у меня уже была любовница с породистыми гусями, не хотелось бы повторяться.

«Просто был тяжелый день», — шевельнулись губы, а услышал я бравое:

— Нет у меня гусей! А чтобы ты удостоверился, сейчас я закажу самое тут толстое из списка. Эээ… значит, вот, не знаю что, но сорок минут только ждать и дороже только Хенесси. Сейчас ты у меня всех птиц забудешь!

— Потерплю… Я всегда терплю, пока не трахну. Потом уже можно вас шаурмой кормить. Или чебуреками. Или вообще не кормить.

— Так и я о том же! — засмеялась секретарша, — так что ни сегодня, ни завтра я тебе не дам.